Древнейшие и наиболее надежные сведения о Митре содержатся в "Авесте", прежде свего в "Яште" Х ["Митра(Михр-) Яшт"]. Первоначальность договорной функции Митры для авестийской традиции не вызывает сомнении. Именно об этом говорит Заратуштре создавший Митру Ахурамазда: "негодяи (нечестивцы), которые лживы по отношению к договору, приводят к гибели всю страну... Никогда не нарушай договора, о ты, из рода Спитамов, независимо от того, заключил ли ты его с носителями лжи или обладающими правдой последователями истинной веры, ибо договор имеет силу и в отношении носителей лжи, и в отношении носителей правды" (X 2) и далее: "Быстрых лошадей дает Митра, обладающий широкими пастбищами для скота, тем, кто не лжив к договору" (X 3). [Ср. игру слов, относящуюся к теме Митры и договора: букв. "Договор... дает... тем, кто не лжив к договору", которая, как и другие подобные случаи, дала основание не только для понимания Митры как персонифицированного абстрактного понятия договора (А. Мейе и др.), но и для предложения во всех контекстах такого рода переводить miftra, mitra не как имя собственное, а как "договор" (П. Тиме - применительно к ведийскому материалу, с еще большим основанием это заключение могло бы быть приложено к ряду авестийских примеров).] Связь Митры с договором, с присутствием при нем и как бы гарантией его соответствия космическому закону или даже понимание Митры как воплощенного договора подтверждаются и многими другими примерами. Ср.: "Яшт" Х 45 (прославление Митры, у которого на каждой высоте, на каждом месте для обзора сидят восемь служителей как наблюдатели договора, следящие за нарушителем договора), 109 [о тех, кто умиряет (приводит в состояние мира) с помощью Митры, почитая договор)], 111, 116 след. ("двадцатикратен договор между двумя друзьями...", ср. др.-инд. mitra-, "друг"), "Видевдат" 4, 2 след. Митра - верховный страж договора: он следит за ним тысячью восприятии ("Яшт" Х 35, 107), десятью тысячами глаз, тысячью ушей (X 7, 91, 141), десятью тысячами шпионов (X 24, 60). Античные источники свидетельствуют о персидском обычае клясться Митре.

Договорная функция Митры объясняет и ряд других мотивов, в которых он упорядочивает, организует землю и жизнь на ней. Социальный аспект деятельности Митры особенно очевиден, в нем отчасти можно видеть отражение той мифопоэтической историософии и установки на создание квазиисторической схемы, которые отличали иранскую культурно-религиозную традицию. Митра гарантирует устойчивость и согласие между людьми, охраняет страну от раздора и несчастья, если в ней чтут договор, и разрушает страны и наказывает врагов, если они не чтут договор, нарушают его, служат лжи. Митра объединяет людей, помещает их на их собственное, правильное (т. е. в соответствии с правилом, законом выбранное) место (этот мотив отражает глагол yat-, "митраический" глагол, по Э. Бенвенисту), защищает страны в зависимости от выбора правильного места по отношению к Митре и уничтожает те страны, которые отказываются от этого выбора и бросают Митре вызов (X 78). Один из наиболее интересных эпитетов Митры - "выпрямитель линий (границ)" (karso.razah, Х 61) не только намекает на возможную примиряющую роль Митры. при спорах о границах, но в конечном счете - позволяет, очевидно, восстановить для него более древнюю функцию царя-жреца, принимающего участие в ритуальных измерениях, которые подтверждают следование универсальному закону, правде (razah- отражает корень, давший также название царя в древнеиндийском - rajan и латыни - гех). Подобные фрагменты подчеркивают посредническую роль Митры, его функцию различения добра и зла, правды и лжи. В этом смысле Митра - божество, определяющее некую морально-нравственную границу.

Особая устойчивость договорной функции Митры доказывается рядом примеров широчайшего пространственновременнбго диапазона. Ср. наличие этой же функции у ведийского Митры, употребление имени Mi-it-ra... в договоре Маттивацы, переднеазиатского правителя середины 2-го тыс. до н. э., упоминание Митры в согдийских правовых документах. Русское "мир", "община" как обозначение социальной структуры, имеющей, в частности, функции, сопряженные с договором, связано с Митрой

С Митрой связано индоиранское божество *Bhaga [авест. miftra11 ba-ya11 Митра Бага (бог), согдийск. mygyy Pyyy, ведийск. mitra-bhaga-; этой паре точно соответствует русское "мир да бог"], ведавшее распределением благ, доли, части; согдийский By, восходящий к Баге, выступает как бог свадьбы (В. Б. Хеннинг). В свадебном ритуале Митра и Вага, видимо, соперничают друг с другом и являются двумя гарантами брачного договора; не исключено, что Митра обеспечивал душевное согласие и мир, тогда как от Ваги зависели имущественные статьи договора. Для среднеиранского периода (по меньшей мере) параллелизм и разные формы притяжения между Митрой и Багой несомненны (ср., например, пехл. mihragan, название посвященного Митре праздника, при согдийском названии аналогичного праздника bayagan; или храм Митры в армянской деревне Багаарцуяс и т. п.).

Митра - устроитель не только социального, но и природного космоса. Он связан с водами, с Апам-Напатом (иногда выступает в ипостаси АпамНапата), с солнцем, он хозяин широких пастбищ и наполнитель вод, благодаря ему идут дожди и вырастают растения (X 61), он "дающий жизнь" и "дающий сыновей", распределяет жир и стада, делает удобным и благоприятным существование, обеспечивает собственность истины, исполняет мольбы и просьбы (X 65). Митра обеспечивает домами, женщинами, колесницами (X 30), богатством, счастьем, телесным здоровьем, комфортом, потомством (X 108). Митра связан с богиней плодородия Ардвисурой Анахитой, вместе с Рашну и Сраошей (ср.-перс. Рашн и Срош) выступает судьей над душами умерших на мосту Чинват, в его окружении также бог ветра (под разными названиями), Веретрагна.

В авестийской мифологии мотивы связи Митры с солнцем не могут считаться основными, в ней налицо лишь известные предпосылки для формирования солярной функции Митры Тем не менее и в "Авесте" нельзя пройти мимо таких фактов, как эпитеты Митры"исполненный собственного света", "сияющий" (X 44), "блестящий" и т. п. (ср. также "Яшт" Х 142, 143; "Видевдат" 19, 28), мотивы бессонного, всегда бодрствующего (как и солнце) М. (X 7, ср. Х 103, где Митра неусыпно и бдительно стережет творения Мазды, наблюдает за ними), смежности Митры и солнца во времени (Митра является раньше солнца на рассвете и остается позже его на закате, ср. Х 95, 141), таких атрибутов Митры, как кони и колесница (ср. Х 136). В других иранских традициях Митра, однако, несомненно выступает как божество солнца или даже просто как обозначение солнца. Ср. согдийск. mysyy Ьууу, которое употреблялось именно в этом значении, что приобретает особый смысл в связи с мотивом солнца как свидетеля брачного союза и договора во многих традициях, парфянск. myhr (==mihr), "солнце", заимствованное и новоперсидским языком - mihr (многие поздние античные и восточные источники и персидского Митру описывают как солнечного бога), йидга mira, "солнце", и т. п. Показательно, что в парфянских и согдийских манихейских текстах так называемый Третий посланник носит соответственно названия myhryzd и mysyy Ртуу, связанные с именем Митра (ср. роль Третьего посланника как солнечного божества, которое должно завершить освобождение плененного света). Среднеперсидский myhryzd обозначал манихейского Живого духа, что также характерно, если учитывать мотив Митры - носителя жизни (ср. его сближения с Гайомартом), а также наличие общей у них демиургической функции. Возможно, именно из восточноиранской среды было заимствовано имя мансийского солнечного божества Мир-сусне-хум. Таким образом, одно из важнейших отклонении части восточноиранской традиции от "Авесты" состояло в формировании новой ипостаси Митры - бога солнца (при этом иногда у Митры оставались и договорные функции, а в других случаях они более или менее автоматически передавались солнцу как трансформации Митры). Солярная функция Митры объясняет многочисленные примеры синкретических образов Митры-Гелиоса в митраическом искусстве (иногда Митра отождествлялся через мотив огня и с Гефестом).

Исходным пунктом в выяснении мифологической предыстории образа Митры следует считать наличие пары соответствующих божеств в иранской и индийской традициях: Митра - Ахурамазда в "Авесте" и Митра - Варуна в "Ригведе". В этой паре, связываемой с магико-юридической функцией (согласно выдвинутой Ж. Дюмезилем теории трех функций богов) и поколением "старых богов", Ахурамазда (соответственно Варуна), видимо, моделировал в индоиранский период в основном космологические элементы вселенной, а Митра, очевидно, ведал социальной организацией людей и соответственно устройством "человеческой" вселенной, осуществлял медиационную (посредническую) функцию между верхом и низом, небом и землей, внешним и внутренним пространством, божественным и человеческим. Подобная схема объясняет возникновение следующей по времени стадии в истории Митры - превращение его в бога договора. В ходе подобной эволюции Митра мог иногда приобретать и некоторые черты, первоначально присущие его соседу по божественной паре. Так, видимо, объясняется причастность авестийского Митрык войне, к разрушительным, недружественным действиям, даже к убийству (таков, например, мотив убийства быка, ставший своего рода символом митраической мифологии к западу от Ирана; ср. древнеиндийскую мифологему о Митре, вместе с другими богами принимающем участие в убийстве Сомы), связь с водами, первоначально характерная для второго члена пары (ср. Варуну как повелителя первозданных вод), связь с ночным небом (одежда Митры иногда изображается как звездное небо), с глубиной и тайной (в "Яште" Х 25 почтение воздается "глубокому ахуру"). В результате реформы Заратуштры Ахурамазда обрел статус единственного главного бога, а Митра потерял свое место рядом с ним, был исключен даже из круга его ближайших помощников Амеша Спента (имя Митры не встречается в "Гатах") и нашел себе место среди помощников Ахурамазды более низкого ранга, язатов. Тем не менее Митре, видимо, было выделено место в зороастрийском календаре (месяц жертвоприношений багаядиш, ср. baga-). He исключено, что намерения Заратуштры в отношении Митры могли быть еще более радикальными. Среди других изменений характеристик Митры после реформы Заратуштры - устранение у Митры функций бога войны, актуализация тавроктонической темы (из крови убиваемого быка произрастают растения, она увеличивает плодородие и жизненную силу, ср. особую роль в культе Митры жертвоприношения животных), появление образа "утроенного" Митры, т. е. большого Митры с двумя малыми Митрами со светильниками (олицетворения утренней и вечерней зари Кауто и Каугопат), формирование мифологемы солнце (свет) из камня (скалы), мотив конного Митры и т. п. Митра [возможно, как солнце, объятое космическими водами, ср. мотив золотого зародыша (яйца) в бездне мировых вод] отождествлялся с орфическим первородным божеством Фанесом, рожденным из яйца, брошенного в воды. Об этом свидетельствуют некоторые посвятительные надписи (ср., например, формулу: "Зевсу - Гелиосу - Митре - Фанесу"), произведения искусства, например барельеф с изображением юноши (М.Фанеса) из Моденского музея. Многие изображения Митры содержат также детали, объединяющие Митру (и Фанеса) с богом времени Зерваном.

В связи с распространением за пределами Ирана (особенно в Римской империи) культа Митры и посвященных ему ритуалов (митраические мистерии), ритуальных сооружений (митрейоны; есть предположение, что Вехистунская скала еще в доахеменидское время могла быть местом культа Митры), изображений и скульптур, мотивов и сюжетов, языковых образов и имен с соответствующим корнем [они весьма обильны и в самом Иране (ср. уже персеполитанский ономастикой), и далеко за его пределами] обращают на себя внимание чрезвычайная легкость усвоения культа Митры (в частности, видимо, в военной среде; ср. особую популярность Митры у римских легионеров от Евфрата до Рейна; в Дура-Европосе почитали Митры одновременно с Юпитером, в других случаях отождествляли с Зевсом) и быстрая трансформация образа Митры(так, в Армении Митра дал имя Мгеру, герою эпоса о сасунских богатырях, убивающему, в частности, черного быка).

В самом Иране эволюция образа Митры не закончилась реформой Заратуштры. Ахемениды, несомненно, чтили Митру. Он упоминается вместе с Ахурамаздой и Ардвисурой Анахитой в надписях Артаксеркса II и III, Ксенофонт сообщает о поклонении Митре Кира Младшего, Ктесий - о жертвоприношениях Митре, совершаемых персидскими царями, Курций Руф - о поклонении Дария III Митре, солнцу и вечному огню. Видимо, Митру почитали и ранние Ахемениды. Сохраняется культ Митры и в эпоху Сасанидов. Эволюцию характеристик Митры довольно полно отражает нумизматический материал. На кушанско-сасанидских монетах, на ранних монетах Хормизда I Митра вручает правителю символы власти (на более поздних это делает Ахурамазда). Иногда Митра изображается стоящим на цветке лотоса (рельеф из Таге-Бостана), что обнаруживает тяготение к буддийским иконографическим приемам (ср. притяжение Митрф и Майтреи как ипостаси Будды); на греко-бактрийских монетах Деметрия (2 в. до н. э.) прослеживаются отчетливые следы синтеза образов Геракла и Митры. Монеты кушанских правителей Канишки и Хувишки (кон. 1-2 вв. н. э.) позволяют судить о формировании пантеона, в котором рядом с Митрой оказываются бог луны Мах, бог ветра Вадо, бог огня Атшо, иногда Фарро и т. п. Известен вклад образа Митры и в формирование некоторых аспектов раннехристианского учения и ряда предшествовавших ему концепций.